Гуань Инь-Цзы

Это сочинение приписывается начальнику пограничной заставы Инь Си, которому, согласно легенде, Ла­о-цзы вручил свой трактат Дао ­Дэ Цзин, покидая Китай и направляясь в Западные страны. Древние источники упоминают Гуань Инь-Цзы и его автора в числе прочих даосских философов и даже приводят его отдельные высказывания.

Но если трактат Гуань Инь-Цзы» действительно существовал в древности, он был впоследствии утерян. Нынешний текст Гуань Инь-Цзы» по стилю и содержанию более позднего происхождения. Ссылки на эту книгу в китайской литературе появляются с XII века, а в XIII веке появились и первые комментарии на нее. Скорее всего, Гуань Инь­-Цзы в его дошедшем до нашего времени виде сложился в X веке. Перевод избранных изречений осуществлен по тексту, изданному в Шанхае в 1936 году.

 

Глава 1 Мироздание (Дао-Путь)

Гуань Инь-цзы сказал: «Без Дао-Пути нельзя было бы говорить, но то, о чем нельзя сказать, и есть Дао-Путь. Без Дао-Пути нельзя было бы мыслить, но то, о чем нельзя мыслить, и есть Дао-Путь. Небо и сущее крутятся в бурлящем водовороте, люди и их дела спутаны и перепле­тены, во множестве кружатся в коловращенье, со звоном сталкиваются, борясь друг с другом. Молниеносно сменя­ются — как будто есть и вот уже исчезли. Однако они ра­тоборствуют с ним, они латами защищаются от него, поно­сят его, кричат на него, уходят от него и нуждаются в нем. Говорить о нем — как дуть на тень, думать о нем — как разрезать пылинки. Совершенная мудрость и ум порождают заблуждение, демоны и духи не обладают сознанием. Толь­ко то, что нельзя соединять, чего нельзя достичь, нельзя измерить, нельзя разделить, называют Небом, называют судьбой, называют духом, называют изначальным, а все это вместе называют Дао-Путем».

Сказал: «Если бы не было единой вещи, то это не было бы Небом, если бы не было единой вещи, то это не было бы судьбой, если бы не было единой вещи, то это не было бы духом, если бы не было единой вещи, то это не было бы из­начальным. И все сущее таково. Как же человеку быть иным? Люди могут сказать: Небо, люди могут сказать: Дух, люди могут встретить свою судьбу и проникнуть в изначальное. Но не могут сказать: То — Небо, а это не Небо, то — дух, а это не дух, то — судьба, а это не судьба, то — изначальное, а это не изначальное. Таким образом, те, кто почитает мое Дао-Путь, внутри единой вещи познают Небо, исчерпывают дух, встречают судьбу, постигают изначальное. Изучающие его прилепляются к различиям в именах, расчленяют тождествен­ные сущности. Обретение его — единение с тождественными сущностями, забвение о различиях в именах».

Сказал: «Созерцать Дао-Путь — это как созерцать во­ду. Тот, кто считает созерцание болота еще недостаточным, тот тогда идет к реке Хуанхэ, к реке Янцзы и говорит: Вот предел вод. Но тот, кто не различает, понимает, что наша слюна, соки и слезы — все это тоже вода».

Сказал: «В Дао-Пути нет человека. Совершенномудрый человек не видит, что одно — это Дао-Путь, а другое — это не Дао-Путь. В Дао-Пути нет Я. Совершенномудрый человек не считает так: Я приближаюсь к Дао-Пути или Я удаляюсь от Дао-Пути. И так как он не обладает Дао-Путем, то он и не лишен Дао-Пути. Так как он не обрел Дао-Путь, то он и не утратил Дао-Пути».

Сказал: «Не знающие Дао-Пути, гадающие, будучи помрачены рассудком, будто стреляют в перевернутый ку­бок. Наверху есть золото, есть нефрит, в середине есть рога, есть перья, внизу есть черепица, есть камни. Это так или не так? Только расставленная утварь знает это».

Сказал: «Один гончар может создать мириады кувши­нов, но никогда не будет ни одного кувшина, который мог бы создать гончара, мог бы повредить гончару. Одно Дао-Путь может создать мириады существ, но никогда не будет ни одного существа, которое могло бы создать Дао-Путь или повредить Дао-Пути».

Сказал: «Дао-Путь безбрежен и туманен и лишен зна­ния. Сердце темно и смутно и лишено пут. Существа чере­дуются, сменяя друг друга и не имеют изъянов. Молния стремительно проносится, песок легко вздымается. Совер­шенномудрый человек, таким образом, знает, что сердце едино, сущее едино, Дао-Путь един. Эта Триада, вновь гармонизируясь, становится единым. Если бы таким образом каждое из них не было единым, то и Триада не была бы единым. Если бы таким образом все не было единым, то это нанесло бы ущерб единому».

Сказал: «Будем считать глиняный таз за водоем, а камень — за остров. Рыба кружит вокруг, плавает, не зная, сколько сотен тысяч верст она проплыла, но все никак не доплывет до его конца. Так в чем же причина? Здесь вода ниоткуда не истекает и никуда не впадает.

Так и у Дао-Пути совершенномудрого человека у осно­вания нет головы, у завершения нет хвоста. Благодаря это­му откликающиеся на его зов существа не могут дойти до его конца».

Сказал: «Не люби Дао-Путь. Любовь— это вода. Не
созерцай Дао-Путь. Созерцание — это огонь. Не следуй за
 Дао-Путем. Следование — это дерево. Не говори о Дао-Пути. Речь — это металл. Не думай о Дао-Пути. Мысль — это 
земля (1). Только совершенномудрый человек может, не отрываясь от исконных чувств, взойти к Небесному Дао-Пути.
 Если в сердце еще не возрос росток, то и Дао-Путь введет 
в заблуждение».

Сказал: «Тяжелые облака закрыли небосвод, воды
 реки и заводей мрачны. Рыба плывет в мутной воде. Вдруг
 видит: в освещенной воде движется пища, счастливый дар
 Небес. Рыба устремляется к ней, но гибнет на рыболовном 
крючке. Не знающие, что Я лишено Я, но следующие 
Дао-Пути, тоже таковы».

И Сказал: «Что касается магических способов, то в Поднебесной их много. В одних восхваляется сумрак, в дру­гих восхваляется свет. В иных восхваляется сила, в прочих восхваляется слабость. Удерживание этого — дело, неудер­живание этого — Дао-Путь».

Сказал: «Дао-Путь нельзя обрести до конца. То, что можно обрести, называют благой силой — дэ, не называют Дао-Путем… Дао-Путь нельзя осуществить до конца. То, что можно осуществить, называют первостихией, но не называ­ют Дао-Путем. Совершенномудрый человек ублаготворяет свою жизнь тем, что можно обрести, тем, что можно осуще­ствить, а тем, что нельзя обрести, тем, что нельзя осущест­вить, ублаготворяет свою смерть».

Сказал: «После того как услышали о Дао-Пути, по­явились такие, у которых есть, что совершать, есть чего дер­жаться, — поэтому они идут к людям. Есть и такие, у кото­рых нет того, что можно совершать, нет того, чего можно держаться, — поэтому они идут к Небу. Совершающие не­пременно потерпят поражение. Придерживающиеся непре­менно понесут утрату. Поэтому, услышав о Дао-Пути ут­ром, можно умереть вечером».

Сказал: «Раз чувства во мраке, то человек является совершенномудрым. Раз чувства в добре, то человек явля­ется мудрецом, раз чувства во зле, то человек является ни­чтожным.

Раз чувства во мраке, то у человека в самом наличии находится отсутствие, которое нельзя обрести, нельзя пока­зать. Раз чувства в добре или зле, то в самом отсутствии появляется наличие, которое нельзя обрести, но можно ута­ить. Раз чувства в добре или зле, то, значит, есть и сознание. Только у живых существ есть оно. Раз чувства во мраке, то, значит, нет и сознания. Обширны пространства под небом и нет места, где не было бы Дао-Пути».

Сказал: «Нельзя, чтобы совершенномудрый человек 
усердно трудился, не пребывая в праздности, — тогда говорят, что Дао-Путь с усилием свершается. Нельзя, чтобы совершенномудрый человек твердо придерживался бы норм и
 не имел легкости, — тогда говорят, что Дао-Путь удержанием обретается. Совершенномудрый человек усердно трудится, наподобие выпущенной из лука стрелы. Другое является 
причиной его осуществлений. Я осуществляю не сам по себе. Совершенномудрый человек твердо придерживается норм наподобие того, как держат стрелу. Другое является причиной его придерживания. Я не сам по себе придержи­ваюсь».

Сказал: «Если посредством слов, действий, учения, познания искать Дао- Путь, то они будут лишь пребывать в постоянном коловращении и никогда не наступит момент обретения. Знай, что слова подобны журчанию источника, знай, что действия подобны полету птиц, знай, что учение подобно попытке схватить отражение, знай, что познание подобно сознанию планов во сне. Тогда не успеешь и вздох­нуть, как наступит единение с Дао-Путем».

Сказал: «Если при помощи дел создавать вещи, то это трудно, а если при помощи Дао-Пути отбрасывать вещи, то это легко. Среди вещей Поднебесной нет таких, которые не создавались бы с трудом и не портились бы легко».

Сказал: «Одна искра пламени может сжечь все су­щее. Сущее погибнет — где же огню существовать? Один вздох Дао-Пути может погрузить во мрак все сущее. Сущее погибнет, — где же Дао-Пути пребывать?»

Сказал: «Среди живущих в мире людей есть умер­шие через один день после рождения, есть умершие через десять лет после рождения, есть умершие через сто лет по­сле рождения. Умершие через день как бы лишь вздохнув, сразу обретают Дао-Путь, умершие через десять и через сто лет как бы через промежуток времени обретают Дао-Путь.

Те же, что еще не умерли, хотя и действуют разумно и мудро, связали свою славу со славой жизни, а не со славой смерти. Те, кто еще не обрел единения с Дао-Путем, хотя и действуют разумно и мудро, связали свою славу со славой дел, а не со славой Дао-Пути».

Сказал: «Если не знать, что мой Дао-Путь бессловесен и недеятелен и посредством слов и действий искать
Дао-Путь, то вдруг натолкнешься на другую вещь и напере
кор всему ухватишься за нее, как за Дао-Путь.

Многие люди не понимают, что если, отбросив исток, искать течение, то никогда не найдешь истока, а если, от­бросив корень, идти к вершине, то никогда не обретешь корня».

Сказал: «Среди таких занятий, как стрельба из лука, управление колесницей, игра на цитре, игра в шашки, нет ни одного дела, овладеть которым можно было бы за время одного вздоха. Только Дао-Путь — неоформленный, безгра­ничный; по этой причине обрести его можно за время одно­го вздоха».

Сказал: «Если сошлись два стрелка из лука, то будут смотреть, кто искусен, а кто неумел. Если сошлись два иг­рока в шашки, то будут смотреть, кто выиграл, а кто про­играл. Если сошлись два человека, обретшие Дао-Путь, то им нечего будет показывать друг другу. У тех, кому нечего показывать, нет ни искусства, ни неумения, ни выигрыша, ни проигрыша».

Сказал: «Мое Дао-Путь, как море. Если в море бро­сить сотни миллиардов кусков металла, то все равно ничего не увидишь. Если в море бросить сотни миллиардов кам­ней, то все равно ничего не увидишь. Если в море бросить сотни миллиардов комьев грязи, то все равно ничего не увидишь. В море могут плавать и огромные рыбы-гунь, и огромные киты. Море вбирает в себя множество вод, но даже после получения их в нем не появляется избытка. Мо­ре выпускает из себя множество вод, но даже после отделе­ния их в нем не появляется недостатка».

Сказал: «Мое Дао-Путь, как темное место. Ведь на­ходящиеся на свету не видят во тьме ни одной вещи, а находящийся в темноте может видеть в освещенном месте многочисленные предметы».

Сказал: «Гиря ничтожного человека тянет его ко злу, гиря благородного мужа тянет его к добру. Гиря совершенномудрого человека тянет его к тому, что не обретаемо. Только то, что не обретаемо и есть то, что приводит к Дао-Пути».

Сказал: «Мое Дао-Путь, как меч. Если лезвием рас­секать вещи, тогда будет польза, если рукой хвататься за лезвие, тогда будет рана».

Сказал: «Чашки не спрашивают бобы, бобы не от­вечают чашкам. Черепица не спрашивает камни, камни не отвечают черепице. Если Дао-Путь также не утрачен, ка­кие могут быть вопросы, какие могут быть ответы? Еди­ная пневма то приходит, то уходит, где же Дао-Путь пре­бывает?»

Сказал: «Смотрящий на Дао-Путь снизу вверх вста­ет на цыпочки. Как Дао-Путь, он стремителен и знает дела Дао-Пути, но не знает пути Дао-Пути. Таким образом, совершенномудрый человек не смотрит на Дао-Путь и го­лоден, не опирается на Дао-Путь и изобилен, не заим­ствует Дао-Путь у совершенномудрых, не продает Дао-Путь глупцам».

Глава 2 Опоры (создание Неба и Земли)

Гуань Инь-цзы сказал: «Как изготавливают пиалу или чашу, или вазу, или кувшин, или горшок, или блюдо, так можно создать и Небо и Землю. И гадание по черепаховому панцирю, и по стеблям тысячелистника, и по разбитой черепице, и по узорам камня может сообщить о грядущем счастье или горе. Это знание оформляющего принципа всего сущего. Единая вещь объемлет его. Все су­щества объемлют ее. Каждое не заимствует друг у друга. Если моя сперматическая эссенция (2) придет в гармонию со сперматической эссенцией другого и две сперматические эс­сенции схватят друг друга, то дух откликнется на это.

Одна курица и один петух рождают яйцо, одна самка и один са­мец рождают детеныша. Оформленность — сперматическая эссенция другого. Принцип — дух другого. Любовь — вода, созерцание — огонь. Любовь держит, а созерцание служит причиной — это дерево. Созерцание представляет, а любовь схватывает — это металл. Вначале идея, исходящая из пнев­мы единого начала, соберется в полной мере в единой вещи, удержит любовь и так придет в гармонию с оформленностью другого. Внутренний мрак созерцает ее и так придет в гармонию с принципом другого, тогда и будет существовать образ.

Образ единого круговращения окружает Великую Пустоту. То, что поднимается из ее середины, — это Небо, то, что опускается из ее середины, — это Земля. Не может быть того, что поднялось бы и не опустилось, не может быть того, что опустилось бы и не поднялось. Поднимающееся — это огонь, опускающееся — это вода. То, что хочет поднять­ся, но не может подняться, — это дерево; то, что хочет опус­титься и не может опуститься, — это металл.

Дерево — та­кая вещь, сверля которую, получают огонь, а скручивая ее, получают воду. Металл — такая вещь, ударяя по которой, получают огонь, а выправляя, получают воду. Металл и де­рево — это соединение воды и огня. Вода — это спермати­ческая эссенция в Небе. Огонь — это дух в земле. Дерево — это мыслящая душа в человеке, металл — это животная ду­ша в сущем. Круговращение без конца — это время, содер­жащее все, и имеющее место — это пространство. Только Земля начинает и завершает это. Она — разъясняющее это, она — обнаруживающее это».

Сказал: «Люди Поднебесной не умеют исчислять миллиарды и триллионы. Все люди видят сны, и все они различны. Сон одной ночи отличается от сна другой ночи. В них есть Небо, есть Земля, есть люди. Есть вещи, и все они созданы мыслью. Поэтому и не могут исчислить бесчисленное словно роящиеся пылинки. Откуда же знать, что и эти Небо и Земля не созданы мыслью?!»

Сказал: «Сердце соответствует финику, печень соот­ветствует вязу. Я пронизываю Небо и Землю, в сумрачном сне обнаруживаю воду, в ясном сне обнаруживаю огонь. Небо и Земля пронизывают меня. Я и Небо и Земля вроде бы едины, а вроде бы и раздельны, в смутности и неясности каждое возвращается к себе».

Сказал: «Хотя Небо и Земля велики, они имеют цвет, имеют оформление, имеют меру, имеют протяженность. А у меня есть то, что не имеет цвета, не имеет оформления, не имеет меры, не имеет протяженности, и все Небо, и вся Земля благодаря этому существуют».

Сказал: «Бывает, что и люди, и другие существа уми­рают в утробе или умирают в яйце. Хотя Небо и Земля велики, не знаю незыблемости другого. Исчислить Небо и Землю — это значит классифицировать свое сознание. На­пример, если рука не коснется лезвия, лезвие не ранит че­ловека».

Сказал: «Во сне, в зеркале, в воде есть представля­емый образ Неба и Земли. Тот, кто хочет уйти от Неба и Земли сновидений тот бодрствует и не спит. Тот, кто хочет уйти от зеркального Неба и Земли, тот не смотрится в зер­кало. Тот, кто хочет уйти от Неба и Земли в воде, тот не пополняет блюдо. Наличие или отсутствие другого зависит от этого, а не от другого (3). Таким образом, совершенномуд­рый человек не уходит от Неба и Земли, а уходит от со­знания».

Сказал: «Небо нс само по себе стало Небом, есть тот, кто сотворил Небо. Земля не сама по себе стала Землей, есть тот, кто сотворил Землю. Например, комнаты, балки, лодки, колесницы сделаны человеком. Другое не само себя создало. Знай, что другому есть от кого зависеть. Знай, что этому не от кого зависеть. Наверху не увидеть Небо, внизу не увидеть Землю, внутри не увидеть Я, вовне не увидеть людей».

Сказал: «Есть временная пневма. Если бы это была не пневма, то никогда не было бы дней и ночей. Есть про­странственное оформление. Если бы это было не оформле­ние, то никогда не было бы юга и севера. Что называют не-пневмой? То, что самопорождает пневму, подобно взма­хам веера для получения ветерка. Если некто не будет ма­хать веером, то не будет и пневмы ветра. Если некто будет махать веером, то это и будет называться пневмой. Что называется неоформлением? То, что самопорождает оформление, подобно сверлению дерева для получения огня. Если некто не будет сверлить дерево, то не будет и оформлен­ного (огня). Если некто будет сверлить дерево, то это и бу­дет называться оформленностью».

Сказал: «Похоже, что мороз и жара, холод и тепло того же рода, что черепица и камни: разведешь огонь, тогда горячие, польешь водой, тогда холодные. Выдыхаешь воз­дух, тогда теплый, вдыхаешь, тогда холодный. По этой при­чине внешние вещи то появляются, то исчезают и тем по­добны черепице и камням. Реальность не появляется и не исчезает. Например, отражение в воде может то появляться, то исчезать. Но если говорить о самой воде, то в ней поис­тине ничего не появляется и не исчезает».

Сказал: «Если тканью махать в пустом пространстве, то появится ветер. Если пневма выдохом овевает вещи, появится вода. Воды стекаются с водами и журчат. Камень бьет по камню и дает искру. Отсюда видно, что ветер, дождь, гром, молнию — все это можно сделать. Следовательно, ветер, дождь, гром и молния рождены по причин наличия пневмы, а пневма рождена по причине наличия сердца. Это похоже вот на что: если в сознании представить сильный огонь, то ощутишь жар, если в сознании представить многоводье, то ощутишь холод. Знай, что это говорится о благой силе — дэ (4) Неба и Земли, единства с которым все можно достичь».

Сказал: «По превращениям пяти облаков можно дать о том, будет ли следующий год урожайным или голодным. По утренним восьми ветрам можно гадать, когда будет удача, а когда беда. Так узнают о покое и бедствиях, о зловещих и благовещих знамениях. Это круговращение едино с пневмой и всем. Смешай себя с другими людьми, объединись с Небом и Землей и постигни, что такое самость и что то другое, пойми и устрани это».

Сказал: «Небо и Земля Имеют обиталище, все сущее имеет обиталище, Я имеет обиталище, Дао-Путь имеет обиталище. Если покинуть обиталище, то Дао-Путь установится».

Глава 3 Предел (совершенномудрый человек)

Гуань Инь-цзы сказал: «Когда совершенномудрый человек упорядочивает Поднебесную, то он не де­лает нас мудрее и не оглупляет нас».

По этой причине, если люди мудры, то он считает их мудрыми, если же люди глупы, то он считает их глупыми. Он не наставляет нас в том, что такое правда, а что ложь. По этой причине если дела праведны, то он считает их пра­ведными, если же дела лживы, то он считает их лживыми.

Он знает великое единство древности и современности. Поэтому он ценит выше то древность, то современность. Он знает великое единство внутреннего и внешнего. Поэтому он ценит выше то внутреннее, то внешнее. Существа Поднебес­ной не обретают его милостей, утруждая его. Поэтому он взращивает их уступчивостью. Существа Поднебесной не об­ретают его милостей, относясь к нему как к внешнему. По­этому он охватывает их своей пустотой. Существа Поднебес­ной не обретают его милостей, утруждая его. Поэтому он воздействует на них своей легкостью. Существа Поднебес­ной не обретают его милостей, наваливаясь на него. Поэтому он преобразует их своей силой. Если таким образом ока­зывать помощь Поднебесной, то можно дать отпор врагам. Если таким образом опираться на Поднебесную, то можно создать ритуальную утварь.

Совершенномудрый человек не одним собой упорядочивает Поднебесную, он Поднебесной упорядочивает Поднебесную. Поднебесная возвращает подви­ги совершенномудрому человеку. Совершенномудрый чело­век совершает подвиг для Поднебесной. Таким образом Яо, Шунь, Юй, Чэн Тан упорядочивали Поднебесную (5). Про Поднебесную говорят: «Самоестественность».

Говорят: «В Поднебесной нет Ничего без противополож­ного, есть рождение и есть убийство, однако у Неба нет ни любви, ни ненависти. Нет ничего, не освящаемого солнцем. Есть прекрасное и безобразное, однако для солнца нет ни изобильного, ни убогого».

Сказал: «Совершенномудрый человек идет Дао-Пу­тем веления Неба. Тот, что не является совершенномудрым человеком, может идти своим Дао-Путем. Совершенномуд­рый человек следует благой силе дэ в соответствии с мо­ментом. Тот, кто не является совершенномудрым челове­ком, может следовать своей благой силе дэ. Совершенно­мудрый человек совершает дела людских деяний. Тот, кто не является совершенномудрым человеком, может совер­шать свои дела. Таким образом, у совершенномудрого чело­века вовсе нет Дао-Пути, вовсе нет благой силы дэ, вовсе нет дел».

Сказал: «Совершенномудрый человек знает, что Я лишено Я, поэтому соединяется с сущим благодаря гуманности. Знает, что дела лишены Я, поэтому совершает силой справедливости. Знает, что сердце лишено Я, поэтому обуздывает его ритуалом. Знает, что сознание лишено Я, поэтому просвещает его мудростью. Знает, что слова лишены Я, поэтому сохраняет их искренностью».

Сказал: «Дао-Путь совершенномудрого человека за­ключается в том, чтобы или гуманность считать гуманностью, или справедливость считать гуманностью, или ритуал, мудрость, искренность, гуманность, (все эти свойства) считать гуманностью (6). Каждое из этих пяти: гуманность, справедливость, ритуал, искренность, мудрость соединяются с каждым. Совершенномудрый не прилепляется лишь к одному из них. Те в Поднебесной, кто называет их, не обретают.

Сказал: «Не оценивай совершенномудрого челов по его делам — Дао-Путь не оставляет следов. Не оценивай совершенномудрого человека по его словам — Дао-Путь бессловесен. Не оценивай совершенномудрого человека по его возможностям — Дао-Путь недеятелен. Не оценивай Совершенномудрого человека по его внешности — Дао-Путь не имеет оформленности».

Сказал: «Хотя его действия предельно возвышены, он тем не менее не разделяет высокое и низкое. Хотя слова предельно всеохватны, он тем не менее не разделяет правду и ложь. Хотя его возможности предельно одухотворенны он тем не менее не разделяет искусство и неумение. Хотя его облики предельно различны, он тем не менее не разделяет прекрасное и безобразное. Совершенномудрый притворяется в этом, дабы обнаружить себя перед Поднебесной. Поднебесная удаляется от этого и тогда видит совершение мудрого человека».

Сказал: «Совершенномудрый человек, следуя за пчелами, устанавливает разделение на государя и подданных, следуя за пауками, устанавливает прядение и ткачество; следуя за сусликами, создает ритуал; следуя за боевыми мура­вьями, приводит в порядок войска. Все люди следуют за мудрецами, мудрецы следуют за совершенномудрым. Совершенномудрые следуют за всем сущим. Только совершенномудрые люди пребывают в единстве с сущим, и поэтому у них нет Я».

Сказал: «Совершенномудрый человек говорит о Дао-
Пути. Созерцание Неба, Земли, Человека и всего сущего —
все это мой Дао-Путь. Он в единстве и гармонии с ними,
 начинает и завершает их, окрашивает их в желтое или синее, порождает их из яйца и наделяет перьями. Не цени
 Дао-Путь, не отбрасывай сущее, не чти благородного мужа,
 не презирай низкого человека.

Мудрый человек говорит о сущем. Но различные суще­ства далеко не одинаковы. Они день за днем то удаляются, то день за днем сплачиваются. Они укорачиваются, они удлиняются, они выпрямляются, они становятся квадрат­ными, — это и есть перемены сущего. Разве можно было бы предположить, что совершенномудрый человек презира­ет смешение разнородного. Он пребывает в удаленном обо­соблении. Поэтому он такой человек, который не считает это за свою личность».

Сказал: «Совершенномудрый человек так относится к
 людям толпы: он считает, что питье и еда, белье и одежда
у него должны быть одинаковыми с ними; дома и комнаты,
 лодки и повозки должны также быть одинаковыми. Его и
 их богатство и знатность или нищета и презренность также
 должны быть одинаковыми. Каждый из людей толпы оди
наков с совёршенномудрым человеком и каждый из совершенномудрых людей одинаков с людьми толпы. Иные смотрят снизу вверх на его высокое величие и считают его великим. Разве он таков! Или разве он не таков!»

Сказал: «Если рыба хочет отделиться от стаи рыб,
 покидает воду и выбрасывается на берег, она погибает. Если
тигр хочет отделиться от стаи тигров, покидает горы и входит в город, его ловят. Совершенномудрый человек не отделяется от людей толпы, и другие существа не могут ухватить его, вот и все».

Сказал: «Дао-Путь не создает. Если с помощью Дао-
Пути откликаться на мирское, то это дело не будет соответствовать Дао-Пути. Дао-Путь не имеет ограничений. Если 
с помощью Дао-Пути поселять в нем существ, то эти существа не будут соответствовать Дао-Пути. Совершенно
мудрый человек не имеет никакой возможности извлечь
 Дао-Путь, чтобы показать его людям».

Сказал: «Вот каковы слова совершеиномудрого че­ловека: они подобны звону колоколов, они подобны ударам колокола и барабанов. Вот каковы деяния совершенномудрого человека: Они подобны езде повозок, они подобны бы­строму движению повозок и лодок. Только оказавшись пе­ред тем, что нельзя наречь, он отступает от речей Подне­бесной. Только оказавшись перед тем, что нельзя познать, он искореняет мудрость Поднебесной».

Сказал: «Сколопендры едят змей. Змеи едят лягу­шек. Лягушки едят сколопендр. Все они едят друг друга. Таковы и речи совершенномудрого человека, В его речах нет никакого обмана, но нельзя сказать, что в его речах нет обмана или есть обман. Вместе с тем нельзя сказать, что его речи уходят от того, в чем есть обман или нет обмана. Его речи похожи на тщательную распилку дров. Только у тех, кто творит добро совершенномудрым людям, вовсе не остается никаких речей».

Сказал: «Это подобно дракону, подобно морскому га­ду, подобно змее, подобно черепахе, подобно рыбе, подобно лягушке. Дракон может превратиться в любого из них, а мор­ской гад — он морской гад, и все. Он не может стать драко­ном, не может он стать и змеей, стать черепахой, стать рыбой, стать лягушкой. Совершенномудрый человек поступает как дракон, мудрый человек поступает как морской гад».

Сказал. «Он не пребывает в себе; оформленные ве­щи сами облекают себя. Его движение, как вода, его покой, как зеркало, его отклик, как эхо. Необъятен, как небытие, упокоен, как чистота. Пришедший к единению с ним пре­бывает в гармонии, обретший его теряет его. Никогда не ставь себя впереди людей, но иногда следуй за людьми».

Сказал: «Подобно мутной безбрежности, подобно океану странствие в великом первоначале. Временами есть металл, временами есть нефрит, временами есть навоз, вре­менами есть земля, временами есть летающие существа, вре­менами есть бегающие существа, временами есть горные су­щества, временами есть подводные существа. О, достойные! О, могущественные! О, безумные! О, глупые!»

Сказал: «Если человеку, играющему на цитре, груст­но, то звуки музыки печальны. Если он задумчив, звуки музыки медленны. Если он обижен, то звуки музыки ши­роки. Если он целеустремлен, то звуки музыки протяжны. Поэтому, надо сказать, что печаль, задумчивость, обида, це­леустремленность не сводятся к руке, не сводятся к бамбу­ку, не сводятся к струнам, не сводятся к тунговому дереву. Душевное состояние приходит в соответствие с рукой, рука приходит в соответствие с вещью. У людей есть Дао-Путь, нет ничего, что не изошло бы из Дао-Пути».

Сказал: «У совершенномудрого человека есть речи, есть действия, есть мысли, благодаря которым он такой же, как и другие люди. Тот, у кого никогда не было речей, ни­когда не было действий, никогда не было мыслей, благодаря этому отличается от других людей».

Сказал: «Вьнгода наносит вред сердцу, превозмогая разумность, и тогда родные не могут быть дружелюбными. Мудрость оглупляет сердце, превозмогая разумность, и то­гда друзья не могут общаться. Правда наполняет сердце ложью, превозмогая разумность, и тогда дела не могут свер­шиться. Любовная привязанность обезображивает сердце, превозмогая рассудок, и тогда существа не обретают еди­нения. Поэтому совершенномудрый человек смешивает это в хаотическом единстве».

Сказал: «Неумелые мирские глупцы в своем заблуж­дении пытаются ухватить глупое неумение совершенномудрых людей с помощью собственных толкований. Разве мо­гут они понять, что совершенномудрые люди временами глупы, временами разумны, временами неумелы, временами искусны».

Сказал: «Достигающие совершенномудрия с помо­щью совершенномудрого учителя мудры. Достигающие совершенномудрия с помощью мудрого учителя совершенномудры. Следовательно, достигающие совершенномудрия с помощью совершенномудрого учителя идут по его стопам и забывают о Дао-Пути. Достигающие совершенномудрия с помощью мудрого учителя отворачиваются от его стоп и обретают единение с Дао-Путем».

Сказал: «Мудрецы пекутся о высшем и забывают о низшем. Люди толпы пекутся о низшем и забывают о высшем. Совершенномудрый человек равно пронизывает выс­шее и низшее. Только он должным образом относится к этому. Уж не сказать ли: Удалитесь от мудрецов и лю­дей толпы, ведь есть же кроме них и совершенномудрые люди.»

Сказал: «Согласно принципам Поднебесной муж возглавляет, а жена следует за ним; самец бежит, а самка поспевает за ним; петух кричит, а курица откликается ему. Таким образом и совершенномудрый человек создает речи и деяния, а мудрец искажает их».

Сказал: «Хотя совершенномудрый следует Дао-Пу­тем, подобно тигру, меняющему узоры на своей шкуре, но в делах он действует осторожно, подобно медлительной че­репахе. Хотя Дао-Путь и подобен отдельным шелковым ни­тям, дела тем не менее подобны россыпи шашек на доске»

Сказал: «То, что называют Дао-Путем совершенномудрого человека, то вдруг мало и мелко, то вдруг обширно, и всепроникающе, то вдруг величественно и торжественно, то вдруг доброжелательно и снисходительно. Только оно может повсюду быть в согласии со всем сущим, но ни одно из всех существ не может быть в согласии с ним. Поэтому оно может дорожить всем сущим».

Сказал: «Облака свертываются и развертываются, птицы летают и парят; все это происходит в небесной пус­тоте. Вот таким образом оказывается, что перемены и пре­вращения сущего безграничны. Дао-Путь совершенномудрого человека тоже таков.»

Глава 4 Амулет (сперматическая эссенция, дух, мыслящие и животные души)

Гуань Инь-цзы сказал: «Воду можно разде­лять, а можно сливать вместе, в сперматической эссенции нет человека. Огонь может гореть на сале и на хворосте, в духе нет Я. Поэтому до и после того, как уши заложило, можно слышать. Нет человека, знающего возвышенное; нет человека, объединяющего разнородное; нет человека, за­ставляющего чахнуть осеннюю природу от зимнего холода; нет человека, очернившего все так, что изменить нельзя; нет человека, отправляющегося на север за долголетием. Нет таких людей, все это от сперматической эссенции.

Язык и губы производят речь. Я отсутствует, и тогда по ритуальному относится к презренному. Я отсутствует, и двое стали парой. Я отсутствует, и легко рождается из весенней природы. Я отсутствует, и покрасневшее может измениться. Я отсутствует, и существует южная часть не­ба. Я отсутствует — это и есть дух. Благодаря сперматической эссенции нет человека. Поэтому рис вылущивается из кожуры, значит, сперматическая эссенция существует. Благодаря духу нет Я. Поэтому демон опирается на вещи, значит, дух зрим (7). Целокупна сперматическая эссенция — забываешь о правильном и ложном, забываешь об утрате и обретении. Тогда пребываешь в этом, а не в том. Объемлю­щий дух временами темен, временами ясен, временами си­лен, временами слаб. Тогда пребываешь в том, а не в этом».

Сказал: «Сперматическая эссенция и дух — это вода и огонь. Пять стихий взаимно порождают и уничтожают это. Они приходят — нет головы, уходят — нет хвоста. То­гда моя сперматическая эссенция собирается воедино и про­питывает по капле все — нет ни существования, ни гибели. Мой дух вдруг становится единым — нет ни возникнове­ния, ни уничтожения. Только то, что лишено Я, лишено человека, лишено головы, лишено хвоста, может таким об­разом быть окутанным тайной вместе с Небом и Землей».

Сказал: «Сперматическая эссенция — это вода, а жи­вотные Души — металл. Дух — это огонь, а разумные ду­ши — дерево. Сперматическая эссенция главенствует над водой. Животные души главенствуют над металлом. Металл рождает воду. Что же касается сперматической эссенции, то она скрыта в животных душах. Дух главенствует над огнем. Разумные души главенствуют над деревом. Дерево рождает огонь. Что же касается духа, то он скрыт в разумных душах. Только вода — такая вещь, которая может хранить в себе металл и покоить его, может питать дерево соком и дать ему расцвести. Поэтому так и разделяются души разумные и души животные. Только огонь — такая вещь, которая мо­жет плавить металл и раскалять его, может зажечь дерево и сжечь его. Поэтому так и затемняются тайной различия между душами разумными и душами животными. Только сперматическая эссенция в Небе является холодом, а на Земле водой, в человеке же — сперматической эссенцией. Дух в Небе является жаром, на Земле — огнем, в человеке духом. Животные души в Небе являются сухостью, на Зем­ле металлом, в человеке — животными душами. Разум­ные души в Небе являются ветром, на Земле — деревом, в человеке — разумными душами.

Нужно только соединить свою сперматическую эссен­цию со сперматической эссенцией Неба, Земли и всего сущего подобно тому, как мириады вод можно соединить в единую воду. Нужно только соединить свой дух с духом Неба, Земли и всего сущего подобно тому, как мириады огней можно соединить в единый огонь. Нужно только со­единить свои животные души с животными душами Неба, Земли и всего сущего подобно тому, как металл можно со­единить с другим металлом и сплавить их в единый металл. Нужно только соединить свои разумные души с разумными душами Неба, Земли и всего сущего подобно тому, как де­рево можно соединить с другим деревом и срастить их в единое дерево. Тогда Небо, Земля, все сущее, моя сперма­тическая эссенция, мой дух, мои животные души, мои ра­зумные души как же смогут умереть, как же смогут жить?»

Сказал: «Круговое движение пяти стихий происходит благодаря тому, что в сперматической эссенции есть разум­ные души, благодаря тому, что в разумных душах есть дух, благодаря тому, что в мысли есть животные души, благода­ря тому, что в животных душах есть сперматическая эссен­ция. Пять стихий кружатся по кольцу без конца. Так и на­ше заблудшее сердце кружится в коловращении творящих перемен, кружится миллиарды и биллионы лет и не дохо­дит до окончательного предела. Так плод и росток порож­дают друг друга, не зная, скольким стволам они дадут на­чало. Небо и Земля, сколь бы велики они ни были, не могут прорасти из плода, помещенного в сердцевину пустоты. Ку­рица и яйцо порождают друг друга, не зная, сколько мириадов птиц они произведут. Силы инь—ян, сколь бы таин­ственно тонки они ни были, не могут снести яйцо курицы, не знающей петуха. Только когда они войдут в меня, тогда они будут схвачены одним вздохом и все сущее превратит­ся в меня, не будет ни одного существа, которое не было бы мной. Кто может превратить то, что называют пятью стихиями?!»

Сказал: «Люди толпы животными душами схватыва­ют разумные души — тогда металла в избытке, а дерева недостает. Совершенномудрые люди разумными душами движут по кругу животные души — тогда дерева в избытке, а металла недостает. Следовательно, когда животные души скрыты, то разумные души действуют совокупно с ними. Когда разумные души странствуют, то животные души сле­дуют за ними. Разумные души днем пребывают в глазах, животные души ночью живут в печени (легких). Пребывают в глазах — значит, можно видеть, живут в печени — значит, можно видеть сны. Видящие — это разумные души. Они неделимы и нечленимы. Делимое и нечленимое назы­вают Небом и Землей. Они согласуются с разумными ду­шами.

Видящие сны — это животные души. Они неделимы и нечленимы. Делимое и членимое называют другим Я. Они согласуются с животными душами. Огонь рождает почву, поэтому дух рождает мысль. Почва рождает металл, поэтому мысль рождает животные души. Только совершен­номудрый знает, что в Я нет Я, знает, что в сущем нет сущего, все это проявляется благодаря расчетам мышления и разумения. Таким образом, когда все сущее приходит, Я противостоит ему природной сущностью, но не противосто­ит ему сердцем.

Природная сущность — это сердце, не дав­шее ростка. Если сердце еще отсутствует, то отсутствует и мышление. Следовательно, если огонь отсутствует, то от­сутствует и почва. Если отсутствует мышление, то отсут­ствуют и животные души. Следовательно, если почва отсут­ствует, то отсутствует и металл. Если даже одно из них не существует, то все пять терпят ущерб. Будьте же способны соединить в хаотическом единстве Небо, Землю и все сущее и превратить единство в разумные души. Сумейте же со­единить в хаотическом единстве Небо, Землю и все сущее и превратить единство в животные души. Ведь то, что та­инственно сокрыто в метаморфозах и превращениях, — это мои разумные души. Ведь то, что явно наличествует в ме­таморфозах и превращениях, — это мои животные души. Тогда, значит, нет ни одной вещи, которая могла бы слу­жить Я».

Сказал: «Иероглиф гуй’ (демон) и иероглиф юнь (говорить) составляют иероглиф хунь (разумная душа). Иероглиф я/й (демон) и иероглиф бо (белый) составля­ют иероглиф по (животная душа). На письме это так. Демон — это то, во что превращается человек после смерти. Говорить — это производить ветер. Ветер — это дерево. Бе­лый — это пневма. Пневма — это металл. Ветер веет, и по­этому он легок и чист, легкое и чистое поднимается к небу. Металл является твердым, и поэтому он тяжел и грязен. Тяжелое и грязное уходит в землю. Легкая и чистая живот­ная душа исходит из разумной души и поднимается вверх. Тяжелая и грязная разумная душа исходит из животной души и опускается вниз. Поднявшееся при помощи гуман­ности поддерживается планетой дерева. Поднявшееся при помощи справедливости-долга поддерживается планетой металла. Поднявшееся при помощи следования ритуалу поддерживается планетой огня. Поднявшееся при помощи мудрости поддерживается планетой воды. Поднявшееся при помощи искренности-доверия поддерживается планетой зем­ли (8). Опустившееся из-за отсутствия гуманности обкрадыва­ется деревом. Опустившееся из-за отсутствия справедливо­сти-долга обкрадывается водой. Опустившееся из-за отсут­ствия искренности-доверия обкрадывается землей.

И разумные души, животные души делят это пополам и поэтому в человеке то, что поднимается, то есть разумная душа, — это достойное, а то, что опускается, то есть живот­ная душа, — это презренное; одухотворенные разумные ду­ши — это мудрость, а злобные животные души — это глу­пость, легкие разумные души — это свет, тяжелые живот­ные души — это мрак, воспаряющие разумные души — это перья, оглупленные животные души — это шерсть, светлые разумные души — это дух, темные животные души — это демон. Их оформленность, их местопребывание, их созна­ние, их добро — все это результат соединения пяти стихий.

Допустим, что число пяти стихий не упорядочено и не объ­единено. Тогда все множество сущего, заполняющего про­странство между Небом и Землей, также еще не завер­шилось бы. Таким образом, пять дел возвращаются к пяти стихиям, таким образом, пять стихий создают пять видов живых существ. Разве выразить это словами! Вот, напри­мер, гадание по трещинам на черепашьем панцире или пере­счет палочек тысячелистника. Если достигнута искренность и они объединяются, то пять стихий откликаются им. А ес­ли искренность не дстигнута, то гадаешь ли по панцирю, по числу ли палочек тысячелистника, никогда отклика не будет. Совершенномудрый человек использует вещи, чтобы странствовать в мире. Тогда пять стихий не могут не пред­стать перед ними».

Сказал: «Пять располагаются в порядке, обладая разум­ными душами. Для разумных душ они — сознание, для глаз они — сперматическая эссенция, для цветоформы они — дух, а созерцающие все это и являются разумными душами для органов такого рода, как уши, глаза, рот, нос и сердце. Для порожденного этим любовь является сперматической эссенцией. Она является корнем отцовства для порожден­ного другим. Созерцание является духом. Оно является корнем материнства для порожденного другим. Любовь и созерцание хотя и различаются, они тем не менее вместе порождают сознание. Другое порождает корень порожде­ния. Для порожденного другим первое является отцом, по­этому получает пневму от отца. Пневма является водой. Второе является матерью, поэтому получает кровь от мате­ри. Кровь является огнем. Есть отец и есть мать, таково непрестанное порождение другого. Допустим, что в любви нет сознания. Это похоже на сплав металла. Допустим, что в созерцании нет сознания. Это похоже на освещение све­тильником. Если бы мое сознание не дало ростка, как мог бы я родиться?»

Сказал: «Вот пример со стуком палочками по бараба­ну. Что касается корпуса барабана, то я владею им. Что касается звучания барабана, то я отзываюсь на него. Когда палочку уже отняли, оставшийся звук становится выше, так до самого конца, пока не исчезает, — вот и все. Корпус барабана, как моя сперматическая эссенция, звучание бараба­на, как мой дух, оставшийся звук похож на разумные души и животные души. Следует знать, что они мгновенно при­ходят, мгновенно уходят и тогда откуда же у меня пневма пяти стихий?»

Сказал: «Ведь в плоде есть ядро. В нем обязательно присутствуют вода, огонь, почва. Если эта Триада расположена в должной последовательности, то потом будет воз­можно бесконечное взаимопорождение. Если Триада не расположена в должной последовательности, то будь хоть великая сушь, хоть великий потоп, которые обрушатся на великий ком мира, все равно этого недостаточно, чтобы по­родить сущее. Ведь сперматическая эссенция — это вода, дух — это огонь, мысль — это земля. Эта Триада в своем корне не объединена. Пусть же человек при помощи своего корня гармонизирует их. Поэтому он сможет в их средото­чии видеть все свершающиеся дела. Это похоже на мага, совершающего жертвоприношение. Он может в отсутствие пустоты видеть многочисленные вещи».

Сказал: «Разумные души — это дерево. Коренится дере­во в зимней воде, а расцветает в летнем огне. Поэтому разумные души скрываются в ночной сперматической эссен­ции и выявляются в дневном духе. Объединились со спер­матической эссенцией, и поэтому видно только одно Я, ибо в сперматической эссенции никогда не было человече­ской индивидуальности. Объединились с духом, и поэтому видна себе тождественная человеческая личность, ибо в ду­хе никогда не было Я».

Сказал: «Пойми, что это тело подобно телу, созерца­емому в сновидении. Так видящий, следуя своим чувствам, может взлететь ввысь на духе, создать себе Я и странство­вать в Великой Чистоте (9). Пойми, что все сущее подобно сущему, созерцаемому в сновидений. Так видящий, следуя своим чувствам, может сгустить свою сперматическую эс­сенцию, создать сущее и, как колесницей, управлять всем миром восьми пространств. Таков Дао-Путь. Тогда мож­но видеть сперматическую эссенцию и сделать долговечной жизнь, можно забыть о сперматической эссенции и духе и превзойти жизнь.

Можно вдыхать пневму и вскармливать сперматическую эссенцию подобно тому, как металл рож­дает воду. Можно вдыхать ветер и вскармливать дух подоб­но тому, как дерево рождает огонь, и таким образом использовать внешнее для продления жизни сперматической эс­сенции и духа. Можно омываться водой и вскармливать сперматическую эссенцию. Если так вскармливать сперматическую эссенцию, то она будет неистощима. Если так ка­саться огня и вскармливать внутреннее для продления жиз­ни сперматической эссенции и духа. Если же найдутся лю­ди, которые забудут о сперматической эссенции и духе и превзойдут жизнь, то я уже прежде сказал им об этом».

Сказал: «У людей, которые усердны в ритуале, дух не рассеивается вовне. Они могут концентрировать дух. У людей, которые усердны в мудрости, сперматическая эс­сенция не расточается вовне. Они могут ухватить сперма­тическую эссенцию. Если люди гуманны, то они пронизаны силой ян, светлы. Они могут с легкостью относиться к ра­зумным душам. Если люди преданны справедливости-долгу, то они пронизаны силой инь и темны. Они могут управлять животными душами».

Сказал: «Навозный жук скатывает шарик из навоза. Когда шарик готов, жук погружается в сознательное сосредоточение на нем. Тогда внутри шарика появляется белый шевелящийся червячок. Внезапно он выходит из оболочки наружу и становится цикадой. Если бы навозный жук не размышлял, как мог бы побелеть шевелящийся червячок?»

Сказал: «Повар готовит крабий суп. Случайно забы­вает одну ногу краба на столе. Крабы уже сварились, а оставшаяся нога еще движется. Это всего лишь единая пневма, собирающаяся при жизни и рассеивающаяся при смерти. Нет ни абсолютной жизни, ни абсолютной смерти, а люди в не­ведении говорят о жизни и смерти».

Сказал: «Бывают люди, стоящие в момент смерти, бывают сидящие в момент смерти, бывают лежащие в момент смерти, бывают умирающие от болезней, бывают уми­рающие от злоупотребления лекарствами, но между этими многими другими видами смерти вовсе нет никакой разни­цы. Поскольку познавший Дао-Путь ученый муж не видит жизни, то он не видит и смерти».

Сказал: «Есть такие люди, которые не гнушаются 
жизнью и смертью и поэтому превзошли жизнь и смерть.
 Это ведь великое горе. Например, волшебный призрак человека. Поэтому, если есть желание гнушаться жизнью и
смертью, есть желание превзойти жизнь и смерть, то установят ему имя „нежить-яо», а не „Путь-Дао»».

Сказал: «Из рассуждающих о жизни и смерти иные
 говорят: «Смерть есть»; иные говорят: «Смерти нет»; иные
говорят: «Смерть и есть и ее нет»; иные говорят: «Смерти 
ни нет, ни не нет». Иные говорят: «Надо радоваться ей»;
иные говорят: «Надо бояться ее»; иные говорят: «Надо нести
 ее повинность»; иные говорят: «Надо превзойти ее». Надо
 мне более преобразовывать сознание и чувства, отпустить
 их мчаться во весь опор, не останавливаясь. Разве невдомек 
было, что для меня жизнь и смерть похожи на лошадиную 
руку или на крылья у буйвола. В самой основе бытия нет
 никакого наличия, а тем более нет никакого отсутствия.
 Возьмем для примера воду и огонь. Даже тот, кто захочет 
принести вред воде и огню, не сможет ни сжечь их, ни 
утопить их».

Глава 5 Зеркало (зеркало — это сердце)

Гуань Инь-цзи сказал: «Если сердце окутано счастьем и горем, то духоносный демон охватит его. Если сердце окутано влечением к мужчинам и женщинам, то де­мон распутства охватит его. Если сердце окутано тайной тоской, то Демон обремененности охватит его. Если серд­це окутано разнузданностью, то демон безумия охватит его. Если сердце окутано заботой о снадобьях и лекарствах, то демон вещей охватит его. Таковы эти демоны: их тело — то из силы инь, то из тьмы, то из ветра, то из пневмы; бывает у них тело, как у глиняного идола, и тело ярко раскрашен­ное, бывает тело, как у старой скотины или как у сломанной утвари. Там их сперматическая эссенция и здесь их спер­матическая эссенция.

Две сперматические эссенции схватывают друг друга, то­гда дух откликается им. Если они, охваченные демонами, надеются освободиться чудесными делами, или надеются освободиться необычными делами, или надеются освобо­диться сулящими благо делами, то эти люди кичливые гор­децы. Не говори: „Демон вселится в согбенное тело», но скажи: „Дао-Путь вселится в согбенное тело». Долго сохра­няй его. Тогда станешь как мертвое дерево, или мертвый металл, или мертвая ветвь, или мертвый колодец. Только совершенномудрый человек может одухотворить дух и не быть одухотворенным со стороны духа. Управляй всем су­щим и держись этой пружины, тогда ты сможешь сосредо­точить это или дать этому распасться, сможешь также за­щититься от этого. Каждодневно пребывай в соответствии со всем сущим, и тогда сердце станет безмолвным и спо­койным».

Сказал: «Не делай сердца единым, иначе пять форм сознания рассеются и сердце не сможет обрести единства. Не опустошай сердце, иначе пять стихий все окажутся в наличии и сердце не сможет стать пустым. Не успокаивай сердце, иначе мириады превращений сместятся тайно и сердце не сможет стать покойным. Если бы оно смогло об­рести единство, то двойственность возникла бы в пару ему. Если бы оно смогло стать пустым, то его бы наполнили сущности. Если бы оно смогло стать покойным, то движе­ние сотрясло бы его. Только совершенномудрый человек может собрать воедино все множество сущего за один вздох, но нет ничего из всего сущего, что могло бы подчинить себе мою светлую проницательность. Можно за один вздох раз­веять все множество сущего, но нет ничего из сущего, что могло бы внести рознь в мои слова и поступки».

Сказал: «Огонь горел тысячу лет — и вдруг погас. Сознание существовало тысячу лет — и вдруг исчезло».

Сказал: «То, что плывет,— это лодка, но то, благодаря чему она плывет,— это вода, а не лодка. То, что движется, — это телега, но то, благодаря чему она движется, — это буй­вол, а не телега. Мысль — это сердце, но то, благодаря чему она мыслится, — это смысл, а не сердце. Не знаю, почему это так, но это так. Только благодаря тому, что не знаю, почему это так, это действительно так, и это приходит ни
откуда и уходит в никуда. Это приходит ниоткуда, это ухо
дит в никуда, поэтому может стать единоначальным с кор
нем Неба и Земли, для которого нет ни прошедшего, ни настоящего».

Сказал: «Знай, что в сердце нет сущего, и тогда узна­ешь, что в сущем нет сущего. Узнав, что в сущем нет сущего, узнаешь, что в Дао-Пути нет сущего. Узнав, что в Дао-Пути нет сущего, не будешь преклоняться перед поступками выдающихся людей, не будешь бояться тайных и сокровенных речей».

Сказал: «От взаимодействия Я и вещей рождается сердце. От трения двух кусков дерева рождается огонь. Нельзя сказать, что оно во мне; нельзя сказать, что оно в другом. Нельзя сказать, что оно отлично от меня, нельзя сказать, что оно отлично от другого. Ухватить его и приме­нить к нему понятия Я и другое — глупость».

Сказал: «Не опирайтесь на то, что называют пользой и вредом, должным и недолжным. То, что называют пользой и вредом, должным и недолжным, разве действительно является пользой и вредом, должным и недолжным?! Со­вершенномудрый человек и прежде и ныне не сознает и не познает, а тем более что ж и говорить о том»

Сказал: «То, что видят ночью во сне, взращено ночью. Для сердца нет времени. Родившийся в Ци видит в сердце своем царство Ци. Но вдруг его видения переходят в Сун, переходят в Чу, переходят в Цзинь, переходят в Лян (10). То, что представляется сердцем, разнится друг от друга. Сердце же беспредельно».

Сказал: «Хорошо стреляющий из лука учит стрельбе из лука, но не учит, как стать стрелком И (11). Хорошо водя­щий суда учит судовождению, но не учит, как стать силачом Ао (12). Хорошо владеющий сердцем учит владению сердцем, но не учит, как стать совершенномудрым».

Сказал: «Должное и недолжное, прекрасное и безобразное, победа и поражение, наполненность и пустота вращаются по кругу Создателем сущего и за все это держится 
индивидуальное сознание — так все это обретает наличное 
бытие. Если, исходя из этого, посредством отсутствия разгонять их, то они будут как бы существующими. Если по­средством не-Наличия и не-отстутствия разгонять их, то они тоже будут как бы существующими.

Не говори: „Они роятся, как пылинки». Не говори: „Они хаотичны, как водная муть». Они как бы существуют. Они плавают и кружатся вновь и вновь, помни, что они такие. Это нельзя предать забвению, нельзя разогнать. Тот, кто умело уходит от сознания, превращает сознание в мудрость. Превратившие сознание в мудрость разъясняют: „Знай это таким образом». Они говорят. „Способность представлять, как и мысль, наполняют человека демоническим страхом, мысль грабительски наполняет сердца желаниями». Они го­ворят: „Как принимают просо за гаолян, как принимают нефрит за простой камень, так и заблудшие люди плывут и попадают в сеть образов. Им не дойти до ее конца».

Например, у того, кто смотрит на чудесное существо, рождается представление чудесного существа, рождается осознание чудесного существа. Это представление и это осознание не имеют другого корня, кроме Я. Например, возьмем сегодняшний день. Сегодняшний день закончился и вплоть до наступления нового дня нельзя предугадать, что выделится в качестве представленного и осознанного. Но вот наступил новый день, и вот уже по этой причине роди­лось сознание и представления роятся во множестве. Это называют сознанием, называют представлениями. Напри­мер, допустим, что носорог наблюдает за луной. Оформлен­ная телесность луны как бы входит в его рог. Этот образ выделяется, и по этой причине рождается сознание. Внача­ле была оформленная телесность луны, и та подлинная луна сначала вовсе не имела рога. То же самое происходит с Небом и Землей и всем сущим, заключенным в нашей гру­ди. Понявшие это рассуждение вовсе не видят сущего, внут­ри не видят чувств».

Сказал: «Существа рождаются из почвы и превраща­ются в конце концов в почву. Дела рождаются из мысли и в конце концов превращаются в мысль. Знай, что все это только мысль и тогда сразу же примешь это, сразу же отвергнешь это, сразу же одобришь это, сразу же возненави­дишь это. В мысли есть превращения, в мысли есть само­осознание, в сердце нет самоосознания. И тогда, когда сде­лал единым свое сердце, нет самоосознания. Мирская мысль стала через посредство мысли то входить, то выходить из него. Дела внезапно возникают и внезапно исчезают, а мое сердце обладает великим постоянством и так существует. Го­ворят: „Чувства рождаются в сердце, сердце рождается в природной Сущности. Чувства — это волны, сердце — это поток, а природная сущность — это вода. То, что вторгается в меня, подобно сближению огня и камней. Природная сущность принимает это, и тогда сердце не рождается, а сущее стремится мимо могучим потоком»».

Сказал: «Мудрость, глупость, истина, ложь зависят от наличия сознания или бессознательности. Хотя в том есть мудрость и глупость, хотя в том есть истина и заблуж­дение, но то, что называют мудростью, глупостью, истиной и заблуждением, связано с моим сознанием. Если ты понял, что все это создано сознанием, то по этой причине ты даже то, что вроде бы истинно, сочтешь за заблуждение».

Сказал: «Сердце откликается на сущее, от этого не рождается сердце, а рождаются чувства. Сущее сопрягается с сердцем, но от этого не рождается сущее, а рождается со­знание. Сущее контролирует не истинное, так что же гово­рить о сознании? Сознание контролирует не истинное, так что же говорить о чувствах? Так объекты вводят в заблуж­дение человека, который в совершенном отсутствии держит­ся за то, что считает постоянным. Одно чувствование осу­ществляет познание, и тогда скапливается в совокупность множество чувств. Вся совокупность множества чувств осу­ществляет познание, и тогда скапливается все множество су­щего. Сущее приходит, не зная пределов. Мое сердце (пси­хика) имеет границы. Поэтому мое благомыслие сковывает­ся сущим. Но можно заставить это уйти и можно заставить это прийти. И приходящие, и уходящие объекты вначале не находятся во мне. Порождающие трансформации служат им и вовсе не знают отдыха.

Кто бы мог подумать, что хотя Небо и Земля столь ве­лики, они могут тем не менее служить наделенному оформленной телесностью, но не могут служить лишенному оформленной телесности. Силы инь—ян хотя тонки и со­крыты, но могут служить наделенному пневмой, но не могут служить лишенному пневмы.

Если сердце (психика) направляется на что-либо, то и пневма следует за ним. Если пневма направляется куда-ли­бо, то и оформленная телесность соответственно откликает­ся ей. Это подобно тому, как Великая Пустота, пребыва­ющая в средоточии единой плазмы, трансформировалась, породив все сущее. Но существующую в качестве объектов единую пневму уже не назовешь Великой Пустотой. Единое сердце (психика) во мне может трансформироваться в пнев­му, может трансформироваться в оформленную телесность, но само мое сердце (психика) не пневменно, не оформлено телесно и таким образом ни Небо и Земля, ни инь—ян не могут служить ему».

Сказал: «Когда человек в обычном состоянии вдруг уви­дит нечто необыкновенное, значит, это то, что зачато его сперматической эссенцией и побуждено ею к существова­нию. Когда человек, будучи больным, вдруг увидит нечто необыкновенное, значит, это то, что порождено болезнен­ным состоянием его сердца (психики) и побуждено им к существованию. Но если мы знаем, что наше сердце (пси­хика) может в отсутствии узреть наличие, то мы знаем и то, что наше сердце (психика) может в наличии узреть от­сутствие, однако не надо доверять этому. Самоестествен­ность не духовна».

Некто спросил: «Пострадавшее сознание помрачнено, кто же не поверит этому?» Я ответил ему: «Это похоже на поведение ловца змей. В сердце нет страха перед змеями и если он даже и во сне увидит змею, то все равно не ис­пугается. Поэтому Хуан-ди (13) сказал: „В Дао-Пути нет де­монов и духов. Он один уходит вдаль и один приближается сюда»».

Сказал: «Мое мышление ежедневно меняется, но побуж­дает его к этому не Я, а предопределенность. Если знать, что это только предопределенность, то вовсе не увидишь Я, внутри не увидишь сердца (психики)».

Сказал: «Вот пример двух глаз. Они могут видеть Небо, Землю и все сущее. Но если на мгновение прервать доступ к ним отраженного света, то они тогда ничего не увидят».

Сказал: «Созерцание прекрасного исцеляет раны зрения, слушание гармоничного исцеляет раны слуха, размышление об изначальном тайном исцеляет раны сердца (психики)».

Сказал: «Не выверяй объект сердцем (психикой) Я. Надо выверять объект сердцем самого объекта. Познавшие эти разъяснения могут объять все множество дел мира, мо­гут осуществить свою благую силу дэ, могут постичь до конца дао, могут объединиться со всеми людьми, могут за­быть о Я».

Сказал: «Принцип Поднебесной таков, что малое не устанавливает себя само, но стремится к великому. Великое не устанавливает себя само, но стремится к тому, что не может быть установлено. Поэтому человек, который может установить даже одно из своих чувств, способен до конца развить свою благую силу дэ. Но тот, кто может забыть хотя бы об одном своем чувстве, способен достичь едине­ния с дао».

Глава 6 Пища

Гуань Инь-цзы сказал: «Мирские люди разли­чают свое мышление и мышление других людей, различают мышление других людей и свое мышление. Но кто из раз­личающих себя и других людей не знает, что и во сне че­ловек тоже различает свое мышление от мышления других людей, видимых им в сновидениях, различает мышление других людей и свое мышление? Но кто же здесь Я, а кто другие люди? Мирские люди различают свою боль и боль, испытываемую другими людьми, различают боль, испыты­ваемую другими людьми, и свою боль. Но кто из различа­ющих себя й других людей не знает, что и во сне человек тоже различает свою боль и боль других людей, видимых им в сновидениях, различает боль других людей и свою боль? Но кто же здесь Я, а кто другие люди?

Ногти и волосы не чувствуют боли, руки и ноги не на­делены мышлением, но также отождествляются с Я. Как же тогда получается, что мышление и ощущение боли от­личны от них?

То, что мирские люди воспринимают в одиночестве, они называют сном, а то, что воспринимают совместно с други­ми, называют бодрствованием. Но кто не знает, что все это порождено сперматической эссенцией? Допустим, что чело­век в одиночестве получает в своем дневном восприятии то, с чем пришел в гармонию его дух. И допустим, что два человека вместе ночью видят сны и эссенциальный дух этих двух людей стал духом одного Я. Кто же здесь спит, а кто бодрствует?!

То, что воспринимаете с перерывами, мирские люди называют сном, а то, что воспринимается постоянно, назы­вают бодрствованием. Но кто же не знает, что восприни­маемое с перерывами — это пневма инь и ян; воспринима­емое постоянно — это тоже пневма инь и ян? Эти двое — инь и ян, производные от Я. Кто же тогда спит и кто бодрствует?!»

Сказал: «Любящие гуманность часто видят во сне сосны, кипарисы, персиковые и сливовые деревья. Любящие долж­ную справедливость часто видят во сне оружие, клинки, металл и железо. Любящие ритуал часто видят во сне жерт­венные сосуды для зерна, священные сосуды для проса, ри­туальные вазы для плодов, жертвенные миски для мяса.

Любящие мудрость часто видят во сне реки, озера, по­токи, затоны. Любящие искренность часто видят во сне торы, холмы, равнины, пустоши. Все это так, ибо задейство­ваны пять первостихий. Никогда не бывало так, чтобы во сне слышали все одинаково о каких-либо делах или думали все одинаково о каких-либо делах. Сны тоже следуют пре­вращениям сущего. Нельзя ограничивать сферу действия пяти первостихий. Если совершенномудрый контролирует сущее сердцем (психикой), питает сердце (психику) при­родной сущностью, то тогда сердце (психика) становится тождественным творящим превращениям сущего. Но сферу действия пяти первостихий также нельзя ограничивать».

Сказал: «Если ты видишь существо с головой змеи и телом человека, с торсом быка и рыбьей чешуей, с плотью демона и перьями птицы, то не удивляйся. Это не удивительнее того, что бывает во сне. А то, что бывает во сне, не удивительнее того, что бывает в бодрствовании. Ведь у бодрствующего есть и уши, и глаза, и руки, и торс — вот что самое удивительное. Великую речь нельзя произнести, великую мудрость нельзя мыслить».

Сказал: «Некто спросил меня: „Какого ты рода, какого племени, как твое имя, как твое прозвание, какова твоя пи­ща, какова одежда, кто твои друзья, кто твои слуги, что у тебя за цитры, что за книги, кем ты был в прошлом, кто ты теперь?» Я некоторое время пребывал в молчании, не гово­ря ни слова, но тот человек не мог сдержаться. Я не огра­ничился этим и, отвечая ему, сказал: „Если ты сам даже не видишь меня, как же ты можешь понять, кем я являюсь»».

Сказал: «Оформленная телесность может делиться, мо­жет (соединяться, может растягиваться, может скрываться. Один мужчина и одна женщина могут родить двух детей — так оформленная телесность может делиться. Один мужчи­на и одна женщина, то есть два человека, могут создать одного ребенка — так оформленная телесность может со­единяться. Если еда в изобилии, то достигается долголе­тие — так оформленная телесность может растягивать свое существование. Если ночью нет ни луны, ни огня, то другие люди не смогут меня увидеть — так оформленная телес­ность может скрываться. Благодаря единой пневме родится все сущее. Подобно тому как срезанные волосы отрастают вновь, заменяя старые, так происходит и деление оформлен­ной телесности.

Благодаря единой пневме соединяется все сущее. Подоб­но тому как рассеченная губа вновь срастается, так проис­ходит и соединение оформленной телесности.

Благодаря духу существует пневма, благодаря пневме су­ществует оформленная телесность. Так происходит растяги­вание оформленной телесности.

Оформленная телесность объединяется с духом, дух объ­единяется с отсутствием. Так происходит сокрытие оформ­ленной телесности.

Ты хочешь познать это! Ты хочешь содеять это!»

Сказал: «Если бы не было ни одной невидимой вещи, не было бы ни одной вещи, которую видел бы кто-то другой, а не я. Если бы не было ни одной неслышимой вещи, то не было бы ни одной вещи, которую слышал бы кто-то другой, а не я. Пять видов вещей могут питать оформленную телес­ность, но нет ни одной вещи, которая не была бы моей собственной оформленной телесностью. Пять видов вкуса могут питать пневму, но нет ни одной вещи, которая не была бы моей собственной пневмой. Таким образом, моя оформленная телесность и моя пневма — это Небо, Земля и все сущее».

Сказал: «Если пахарь приноравливается к быку, то ста­новится буйным, если охотник приноравливается к тигру, то становится храбрым, если рыбак приноравливается к во­де, то без вреда погружается в нее, если боец приноравли­вается к коню, то становится сильным. Все сущее может стать единым со мной. Я могу стать единым со всем сущим. Что касается моего тела, то внутри него селятся глисты и паразиты, снаружи скапливаются вши и блохи. Живот вспу­чился — значит, виноваты черепахи и рыбы, на теле пры­щи — значит, покусали крысы или муравьи. Я могу стать единым со всем сущим».

Сказал: «Я таков, что подобен золоту, скрытому в пепле, но не похож на золото, скрытое в руде. Когда обрабатывают руду, то получают золото, когда промывают золотоносный песок, то тоже получают золото. Но сколько ни просеивай пепел, все равно никогда не получишь золота».

Сказал: «Одна пчела чрезвычайно мала, но может обле­теть и обозреть весь мир. Рыбка бычок чрезвычайно мала, но тоже может переплыть все огромное море».

Сказал: «Среди статуэток, сделанных из глины, есть ценные и жалкие, есть изображающие мужчин и изображающие женщин. Но плоть у них у всех — глина. Они разбиваются и становятся просто глиной. А ведь и человек таков!»

Сказал: «Глаз сам смотрит, но в глазе нет цвета. Ухо само слышит, но в ухе нет звука. Язык сам ощущает, но в языке нет вкуса, сердце само анализирует, но в сердце нет вещей. Все люди следуют за внешним, мудрецы же держат­ся за внутреннее. Совершенномудрый человек считает лож­ным и то и другое».

Сказал: «Мое тело — не что иное, как пневма пяти сти­хий, а пневма пяти стихий по своей природной сущности — только одна вещь. Из нее одной заимствуют то или иное: можно взять воду, можно взять огонь, можно произвести дерево, можно сгустить металл, можно трансформировать землю. Но единая природная сущность охватывает и объемлет все это, и изначально в ней нет никаких различий. Поэтому если вскормлены пернатые существа, то в проиг­рыше покрытые шерстью; если вскормлены покрытые шерс­тью, то в проигрыше покрытые чешуей. Знающие, что пять стихий взаимообусловлены в своем функционировании, мо­гут забыть о существовании Я.»

Сказал: «Пустой черепаший панцирь лишен Я, но мо­жет проявлять через гадания великую мудрость. Магнит ли­шен Я, но может проявлять великую силу. Колокола и барабаны лишены Я, но могут проявлять великий звук. Лодки и колесницы лишены Я, но могут проявлять себя в движении на большие расстояния. Поэтому я в своем теле хотя и наделен мудростью, си­лой, движением и звучанием, тем не менее никогда не об­ладал Я».

Сказал: «Ядовитая черепаха и ядовитая жаба могут сво­им ядовитым плевком убить меня. Если и знание и незна­ние равно принадлежат Я, то оно покрывает все простран­ство под небом. Нет ничего, где Я не пребывало бы».

Сказал: «Когда сердце полно мыслями, то как бы забы­вает о голоде. Когда сердце полно гнева, то как бы забывает о холоде. Когда сердце пестуют, то оно как бы забы­вает о боли. Когда сердце полно движением бурных чувств, то как бы забывает о боли. Когда сердце полно движением бурных чувств, то как бы забывает о муках. Если вдыха­нием пневмы пестовать его гармонию, то кто сделает его алчущим?

Если созерцанием божественности взращивать его теп­ло, то кто сможет заморозить его?

Если пестовать пять внутренних хранилищ (14) посред­ством пяти стихий, то ничто не сможет повредить им, кто же тогда сумеет причинить им боль? Если вернуть пять внутренних вместилищ в их первичное состояние пяти сти­хий, то тогда они лишатся сознания; кто же тогда сможет мучить их?»

Сказал: «Люди не должны посредством бессознательно­го и недеятельного достигать состояния отсутствия Я. Да­же если наличествуют сознание и деятельность, то это все равно не мешает отсутствию Я. Например, посмотри на огонь. Он подвижен и непрестанно изменчив, но никогда не имел Я».

Примечания

1 Здесь и ниже речь идет о пяти первоэлементах (стихиях) китай­ской космологии: «дереве», «огне», «земле (почве)», «металле» и «во­де». Данные первоэлементы представляют собой не субстанции, но образы процесса трансформаций «положительного» (ян) и «отрица­тельного» (инь) единой энергетической субстанции — пневмы-ци: «де­рево» — зарождающийся ян, «огонь» — зрелый ян, «земля (почва)» — гармония инь и ян, «металл» — зарождающаяся инь, «вода» — зрелая инь. Стихии, выступая в качестве универсальных классификационных схем, соответствуют: сторонам света, сезонам, нравственным нормам, внутренним органам, цветам, вкусам, нотам гаммы и т.д.

• «Дерево» — восток, весна, гуманность, зеленый, кислое, печень.
• «Огонь» — юг, лето, ритуальное благоговение, красный, горькое, сердце.
• «Земля» — центр, середина года, искренность, желтый, сладкий, селезенка.
• «Металл» — запад, осень, справедливость, белый, острое, легкие.
• «Вода» — север, зима, мудрость, черный, соленое, почки.

2 Сперматическая эссенция (цзин) тончайшая энергетическая сущ­ность, эссенция пневмы-ци. В человеческом теле овеществляется в виде спермы. Основа всей энергосистемы микро- и макрокосма.

3 Здесь и далее — объект («то») и субъект («это»).

4 Дэ — первоначально имманентная универсуму магическая сила, которую может вбирать в себя мудрец или монарх. Позднее — добро­детель. В даосских текстах — это творческая сила дао, его «благодат­ная мощь», «благодать».

5 Перечисляются древние легендарные (первые три) и историче­ский правители Китая, идеальные монархи. Яо и Шунь — совершен­ные мудрецы, идеал конфуцианского правителя. Юй — усмиритель потопа, создатель полулегендарной династии Ся (до 1766 г. до н.э.).

6 Здесь перечисляются пять основных нравственных норм китай­ской этики, согласно ортодоксальному конфуцианству изначально присущих природе человека. Из них «гуманность» (жэнь) — основная добродетель, а остальные четыре — как бы ее превращенные формы.

7 Демон (гуй) и дух (шэнь) — условный перевод китайских по­нятий, обозначающих посмертные комплексы животных, земных (по) и разумных (хунь) «душ». Эти «души» («душ» хунь у человека три, а «душ» по — семь) в свою очередь являются сгустками пневм инь (по) и ян (хунь).

8 В китайской космологии планеты (Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн) также соответствовали пяти первоэлементам со всей их символикой. Планета дерева (му син) — Юпитер, планета огня (хо сын) — Марс, планета земли (почвы) (ту син) — Сатурн, планета ме­талла (цзинь син) — Венера, планета воды (шуй син) — Меркурий.

9 Великая Чистота (тайпин) — низшее небо бессмертных даосской космологии. Выше находятся небеса Высшей (ишнцин) и Нефритовой (юйцин) Чистоты.

10 Перечисляются различные царства Древнего Китая, позднее — исторические названия провинций.

11 Стрелок И — мифический персонаж, победитель девяти лиш­них солнц, паливших землю, и многочисленных чудовищ. Символ мет­кости и точности.

12 Ао — мифический силач.

13 Хуан-ди (Желтый Император) — мифический правитель, основатель китайской цивилизации. По даосским представлениям — достигший бессмертия покровитель алхимии и магии.

14 Основные внутренние органы: печень, сердце, селезенка, лег­кие, почки.

Перевод Е. А. Торчинова